Татищевы (Графский и дворянский род Татищевых)

Графский и дворянский род Татищевых идёт от Василия Юрьевича Татищева, представ­лявшего 19-е колено от Рюрика. Он был наместником великого князя Московского Василия Дмитриевича в Новгороде. В XVI веке из этого рода выделя­ются два воеводы: Матвей Васи­льевич (Гдов, 1582-1584), Иван Иванович (Изборск, 1582), а в XVIII-XIX столетиях - видные государственные и обществен­ные деятели, среди которых особую известность приобрёл тайный советник Василий Никитич Татищев (1686-1750).

В основном владения Татищевых располагались в Московском и Псковском уездах. Псковская ветвь рода восходит к началу XVII века: в архивных документах 1631 года значатся братья Яков, Пётр и Иван Татищевы - трёх, семи и десяти лет. Яков до 1649 года числится по Пскову, служит в 1650-м «в Новегороде в полку Ивана Никитича Хованского, в 1656-м - в Глубоком, под Бресью и в Верховичах... Отпущен в Ярославль воеводою, а в 1665 году был в Великих Луках в пол­ку окольничего и воеводы князя Петра лексеевича Долгорукого. Значится по Пскову... В 1679 году умре». Псковскую ветвь рода представлял и Василий Пет­рович Татищев, умерший в 1680 году. Видимо, он не имел наследников, по­скольку братья Фёдор и Никита возбу­дили ходатайство о выделении им доли в его поместье. Однако Соборное уло­жение 1649 года запрещало дворянам, получившим пожалование в Москов­ском уезде, наследовать поместья «во Пскове и в Великом Новегороде», и братьям в просьбе было отказано. Ни­кита не успокоился и в новой челобит­ной доказал, что поместий и вотчин не имел, - так он получил 300 четей (четь - половина десятины) земли и стал псковским дворянином, хотя оставался стольником при царском дворе.

Нужно отметить, что все дети (три сы­на и дочь) Татищевых, родившиеся в сельце Боредки, что недалеко от Ост­рова, получили прекрасное домашнее образование. Н. А. Татищев имел дом во Пскове - здесь семья проживала с 1698 по 1704 годы. Считается, что именно во Пскове Василий Татищев встречался с Петром I и Яковом Брюсом, уроженцем Пскова. Василий Татищев обучался в Артиллерийской инженерной школе, которой заведовал граф Я. В. Брюс.

То, что семья проводила время в Пскове, недалеко от которого находи­лись владения Никиты Алексеевича, свидетельствуют воспоминания Васи­лия Никитича Татищева. Кроме того, наблюдения над укладом обществен­ной жизни древнего города были позд­нее использованы им в трудах: в част­ности, в «Истории Российской» он от­метил присутствие в Пскове остатков реформы, проведённой в 1665 году во­еводой Афанасием Лаврентьевичем Ордин-Нащокиным. Биографы учёно­го считают, что Татищев верно увидел в своеобразии внутреннего устройства Пскова сохранение древней традиции, а не заимствование воеводой «с приме­ру сторонних чужих земель». И историк отмечал, что Псков, в отличие от Новгорода, был замечателен не только «порядочными» республиканскими обычаями, но и своей приверженнос­тью идее единого русского государст­ва, Москве, - и Татищевы здесь пред­ставляли именно московское дворян­ство. И вполне вероятно, что семья Та­тищевых находилась в своих псков­ских деревнях во время жестокого по­ражения русских под Нарвой.

­ренного обучения недорослей, и в 1704 году братья Татищевы - 20-лет­ний Иван и 17-летний Василий - были зачислены в драгунский полк, который был направлен под Нарву, - здесь они и приняли боевое крещение.

Благодаря командиру полка Василия заметил Пётр I, которому и раньше были изве­стны стольники Татищевы, и царь по достоинству оценил расторопность и усердие офицера...

В 1706 году умер Никита Алексее­вич Татищев, и в семье встал вопрос о разделе имущества и владений. В июне 1712 года братья Иван, Никифор и Ва­силий в раздельной челобитной писа­ли, что «поговоря... меж себя, полюбов­но разделили поместья и вотчины ро­довые и выслужные и купленные отца своего, усадьбы и дворы и людей дво­ровых и всякое дворовое и хоромное строение». Приданные вотчины мате­ри (умершей раньше отца) в Дмитров­ском уезде братья оставили сестре Прасковье. К ней перешло сельцо Колашино (Колакшино) и деревня Горки в Вышеградском стане Дмитровского уезда. Кроме того, братья выделяли ей по 50 рублей на приданое. Василию по этому разделу досталось две трети сельца Горбова в Лутосенском стане Дмитровского уезда и несколько пус­тошей в Клинском уезде. Псковские, галицкие и донковские владения ещё предстояло разделить, а до этого бра­тья согласились совместно выплачи­вать подати «до новых переписных книг»...

До 1717 года Василий Татищев принимал участие во всех важнейших сражениях Северной войны, в том числе и в Полтавской битве, часто ока­зываясь рядом с Петром I. Можно ска­зать, на глазах у царя он был ранен (раны залечивал в Пскове). После Полтавы полк, в котором служил Татищев, вновь был переведён в Киев.

В ноябре 1710 года Турция объяви­ла войну России. Драгунский полк, в котором служит Татищев, был передис­лоцирован в Азов (и стал называться Азовским), здесь и застаёт его война. Принимает участие в Прутском похо­де, который оказывается для русских неудачным...

«за моря ка­питаном для присмотрений тамошне­го военного обхождения». Его первая поездка в Германию, где он «изучился инженерства», длилась всего два меся­ца. Последующие годы (1713-1716) он также проводит «за морем». В Германии он выполняет поручения генерал-фельдцехмейстера Я. В. Брюса, а для се­бя одержимо закупает книги - по стро­ительству крепостей, артиллерии, оп­тике, геологии, географии, геральдике, философии, истории...

Летом 1714 года он женится на вдо­ве Авдотье Васильевне Андреевской (в 1715 г. в семье появляется дочь Евпраксия, в 1717-м - сын Евграф), но брак по разрешению Синода в 1728 году был расторгнут...

Учёба Татищева «за морем» инже­нерному и артиллерийскому делу за­кончилась в 1716 году, и по желанию Брюса он определён в первую роту артиллерий­ского полка Главной полевой артилле­рии... Позже его отправили заниматься строительством Оружейного двора в Петербурге. Однако уже в апреле 1717 года по поручению Брюса он отправ­ляется в Кенигсберг для приведения в порядок расквартированных в Поме­рании и Мекленбурге двух русских ар­тиллерийских дивизий...

15 августа 1717 года в Амстердаме был заключён договор между Росси­ей, Францией и Пруссией, что лишило Швецию важнейшего союзника, - Карл XII соглашается на мирные переговоры с Россией. Русскую делегацию в Або возглавляют Брюс и Остерман, за­тем к ним присоединяется Татищев, которому поручают обследовать Аландские острова, «дабы ежели возможно, он лдом туда прошёл и остров тот и обретающееся на оном строе­ние осмотрел». Морозы в конце января стояли «нарочитые», и Татищеву удалось осмотреть острова и выбрать в деревне Варгад строение для прове­дения переговоров...

Брюс часто поручал Татищеву пе­редавать царю разные послания. По совету Брюса он и сам написал «важное письмо» Петру, в котором изложил свои идеи о составлении карт всей территории России, чтобы провести целенаправленное земельное разме­жевание. Тогда он принял решение пи­сать и историю России. Но эта рабо­та Татищева была прервана.

­ван в Сибирскую губернию, на «Кунгур и в прочие места для отыскания руд и постройки горных заводов». Три года он провёл в Зауралье: трудился здесь над совершенствованием горного де­ла, устраивал при казённых заводах училища, - с частными заводчиками, во главе которых стоял Никита Деми­дов, Татищев вступил в борьбу, отстаи­вая интересы государства (должность Татищева - Горный начальник в Си­бирской губернии).

Главным железоделательным пред­приятием, где Татищеву предстояло навести порядок, был Уктусский завод, основанный в 1702 году. До 1720 года завод процветал, но неожиданно при­шёл в упадок. Татищев отметил неудоб­ное расположение завода: речка Уктус была настолько маловодной, что не могла приводить в движение все имев­шиеся на нём молоты, - и обосновал своё предложение перенести завод на многоводную реку Исеть. Новое место было значительно ближе к рудникам и богато лесом. По расчётам В. Н. Тати­щева, новый завод мог давать ежегодно до двухсот тысяч пудов железа - чуть меньше половины всего производимо­го в России. Он был уверен, что затраты окупятся за 5 лет, и, не дожидаясь решения коллегии, начал подготовительные работы: заготавли­вал лес и необходимые для строитель­ства материалы. Однако его начинаний в Петербурге не одобрили, и строи­тельство пришлось приостановить. Не успокоившись отказом, Татищев пред­лагает решить проблему хотя бы час­тично: вместо восстановления плоти­ны на Уктусе возвести новую на Исети. Это предложение нашло поддержку.

Полтора года спустя его идея стро­ительства заводов и крепости на реке Исети была осуществлена, но другим человеком - де Геннином, который на­звал новый город Екатеринбургом - в честь жены Петра I. Татищеву же в 1722 году пришлось отвечать под присягой, почему им не были построены заводы на Исети... Потом только открылось, что его донесений в Петербурге не по­лучали: их перехватывали агенты Демидовых. Демидов писал в столицу до­носы на Татищева: он обвинял его в том, что тот пренебрегает государст­венными интересами, разваливает ка­зённые заводы. Проверить всё это и был направлен на Урал Геннин, дове­ренное лицо императора...

И всё же основателем Екатеринбур­га все старинные издания и энцикло­педические словари называют Василия Никитича Татищева - это неоспоримая истина...

В. Н. Татищев заботился и об улуч­шении дорог. Кроме того, он внёс про­ект создания нового водного пути от Урала до Архангельска через озеро Кельтму, из которого вытекали реки в Камский и Печерский бассейны. Позд­нее этот проект был предложен тем же Георгом Вильгельмом де Геннином (в России его звали Вилимом Иванови­чем, он был принят на службу самим Петром)... но осуществлён лишь в 1822 году, при Екатерине II.

­крыт непроизводительный медный за­вод, но открыт новый на реке Мулянке...

­ми молодыми людьми, «знающими гео­метрию», для более глубокого изучения горного дела; ему также поручили при­гласить учёных в создаваемую Петер­бургскую Академию наук и ещё многие «секретные дела», не подлежащие об­суждению в Сенате и Коллегии. Ему предписывалось и ознакомление с со­стоянием горного дела и экономики, а также с монетным производством.

Указ о новом назначении Татищева последовал 1 октября, и 4 декабря он прибыл в Стокгольм...

Но в январе 1725 года государь им­ператор неожиданно умер, и Татищев оказался в затруднительном положе­нии: новое правительство отказалось от большинства программ Петра Вели­кого, не проявляя заинтересованности в постоянно предлагаемых новшествах Татищева, стараясь поскорее свернуть план его деятельности в Швеции. По­сле смерти царя ушёл в отставку и Брюс... Но Татищев продолжает напо­минать о поручениях Петра, которые могли бы принести несомненную пользу Отечеству, однако от него тре­буют возвращения домой, даже не вы­деляя денег на дорогу. И Василий Ники­тич решил заняться важнейшим делом, которое должно, по его мнению, при­нести наивысшую пользу Родине... Он отыскивает своих старых знакомых и через них устанавливает самые тесные отношения с видными учёными и об­щественными деятелями Швеции. Та­тищев встретился здесь со своим дав­ним знакомым офицером Филиппом-Иоганном Таббертом, находившемся в русском плену: известно, что Татищев встречался с ним в 1720 году в Тобольске, когда тот, видимо, и высказал Тати­щеву свою идею создания книги по эт­нографии и географии Сибири. Он уходит в науку, и шведские учёные оказывают ему всяческое содействие в его занятиях историей и географией. Про­фессор Упсальского университета Бениель (Бенселиус) сообщил Татищеву о «российских древних гисторий и про­чих полезных книг, во множестве» на­ходящихся в университетской библио­теке, и разрешает сделать копии с них. Василий Никитич составил «роспись» этих книг (17 наименований) и отпра­вил в Петербург. В 1725 году при содей­ствии Бенцеля в периодическом собра­нии документов шведской истории бы­ла издана на латыни заметка Татищева о находках в Сибири костей мамонта. В то же время она была переведена на шведский язык и чуть позже опубликована в Англии. Она так и осталась единственной прижизненной публикацией В. Н. Татищева. Полный текст «Росписи...», заново выверенный и подготовленный к изданию на рус­ском и немецком языках самим Тати­щевым, вышел в свет лишь спустя мно­го лет после смерти автора...

Василий Никитич позднее использовал в своей «Истории Российской...».

­тищева их нет - ни на погашение дол­гов, ни на дорогу: жалованья ему ведь не платили! Вот в каком унизительном положении оказалось за границей до­веренное лицо императора! И Татищев вынужден жаловаться Н. Ф. Головину: «В коллегию же хотя многократно о присылке денег писал, но отказ с гне­вом вместо денег получил, и с которо­го вижу, что они моим письмам не ве­рят и поставляют здешнее моё разори­тельное и каждочасно досадное житьё всамохотную и бездельную прихоть». Головин, давно знавший Татищева, во всём его поддерживал и требовал у пе­тербургских чиновников поступить сообразно закону и совести. Он и сам готов был покрыть долги Татищева (а деньги-то израсходованы на казну!), но не имел на это собственных средств. Только благодаря настоянию Головина деньги Татищеву были вы­сланы и 12 апреля 1726 года он смог покинуть Швецию, в конце мая при­быв в Петербург.

За время отсутствия Татищева в столице произошли значительные пе­ремены - прежде всего при дворе; из­менилась и расстановка сил влиятель­ных политических кругов.

В связи с крайней бедностью по­датных сословий и многими другими проблемами в финансах и экономике в феврале 1726 года был создан Вер­ховный тайный совет, в который во­шли, помимо прочих, А, Д. Меншиков, Ф. М. Апраксин, А И. Остерман и Д. М. Го­лицын. Изыскиваются меры по сокраще­нию государственных расходов и сни­жению подушного обложения. Чтобы избежать высокой инфляции, по запи­ске Меншикова, Остермана (и других), Екатерина указом от 26 января 1727 года «для облегчения крестьян в пода­тях и других нужд» предписывает выпустить медных пятаков на два миллиона рублей.

­ком много в новом окружении импера­трицы было его недоброжелателей, мечтавших отправить его подальше от двора, - скажем, опять на Урал. Но Ва­силий Никитич всё же подаёт Екатери­не ряд записок-предложений, основан­ных на шведском опыте. Напоминает и о поручениях Петра, в первую очередь советует как можно быстрее провести межевание всех зе­мель и соответственно - составление карт. Татищев вновь представил свой старый (1721 года) проект постройки канала, который соединил бы Белое море с реками Каспийского бассейна. Кроме того, он предложил построить дорогу (по суше) из европейской части России в Сибирь и передать рудники и заводы компаниям — об этом он писал ещё Петру в 1724 году. Но ни одно предложение Татищева не нашло под­держки в Сенате, и 3 июня 1726 года его обязали — без промедления! - выехать в Екатеринбург в распоряжение Геннина. Однако Татищев просит Ека­терину, напоминая о своих заслугах перед государством, определить его «иному делу», хотя недруги советуют императрице услать его подальше - на серебряные заводы Нерчинска. Против Татищева выступали те, кто сознавал, что только он способен сделать что-то полезное для развития отечественной промышленности (позиции Голицына и Татищева в отношении засилья немев в России были одинаково жёстки). Неожиданно в окружении Екатерины нашёлся заступник (Д. М. Голицын), и 14 февраля 1727 года Екатерина подписала указ о направлении В. Н. Татиева на Московский монетный двор, где и было решено наладить чеканку медных монет.

Специальным указом была создана Мо­нетная контора, в состав которой во­шли отец и сын Мусины-Пушкины и Татищев, а во главе её стоял сам мос­ковский губернатор А. Л. Плещеев.

­зорение частных лиц, Татищев предло­жил начать отливку монет с упорядоче­ния весов и повышения качества чека­на. По его настоянию были созданы новые штампы из высококачественной стали, а заказы для них сделаны на Ура­ле и в Швеции. В Академии на­ук сделали образцы точных гирь, их ра­зослали на все российские таможни и в полицейские управления.

Татищев внёс ещё одно техни­ческое новшество в монетное дело: при штамповке денег он предложил соорудить машины, приводимые в движение водой. Так на Яузе - по проекту Татищева! - была возведена плотина, которая одновре­менно приводила в движение все ма­шины. Таким образом ускорился вы­пуск монет, уменьшились расходы на этот процесс - следовательно, снизи­лась себестоимость затрат: водяные машины Татищева дали казне более 20 тысяч рублей чистой прибыли, а правительственный заказ был выполнен уже к осени 1727 года. Члены Мо­нетной конторы дали присягу не раз­глашать тайны производства...

­щения старая мелкая медная монета и завершается вымен серебряных копе­ек - они переливаются в более круп­ную монету, тем самым, кроме дохода казны, устраняются из употребления фальшивки, коих по России ходило в великом множестве.

В мае 1727 года скончалась Екате­рина, вся власть сосредоточилась в Верховном тайном совете. Сторонни­ки русской группировки возвели на престол Петра II, сына царевича Алек­сея... Александр Меншиков перемет­нулся в противоположный стан и стал преследовать своих бывших союзни­ков: П. А. Толстого, члена Верховного совета и президента Коммерц-коллегии, сослал в Сибирь... Однако скоро указом молодого императора и сам был выслан в Берёзов. Татищев этот шаг воспринял как сигнал к измене­нию экономического курса.

В правительстве явно возросло влияние Д. М. Голицына и князей Дол­горуких. В. Н. Татищев пишет обер-секретарю Сената А. Маслову, своему дав­нему единомышленнику, также приоб­ретшему большой вес при новом импе­раторе, несколько служебных записок. В одной из них предлагает меры по прекращению инфляции. Он научно обосновал необходимость в поощре­нии предпринимательства и внешней торговли, упорядочения денежной си­стемы. Татищев, по сути, предлагал фи­нансовую реформу - и уже в 1730 году стали ощутимы её плоды. Но эта поли­тика, как обычно, встретила и противо­действие.

­ла создана Специальная комиссия о монетном деле, которая должна была разработать мероприятия по выкупу «лёгких» денег и замене их новыми. Ко­миссию возглавил В. Н. Татищев - он и представил на обсуждение Сенату записку, как «манету российскую удобрить, а нискую истребить»: он повто­рил своё давнее предложение о необ­ходимости подъёма кредитоспособно­сти нашей денежной системы на внеш­них рынках и предотвращении воз­можных убытков из-за оттока из стра­ны драгоценных металлов. Весьма важ­ным он считал также сближение рос­сийской денежной системы с европей­скими и предлагал создать таблицы точных пересчётов, чтобы наши купцы не терпели убытков по неведению. Та­тищева во всём поддержал Плещеев.

­зировать производство и улучшить ка­чество изготовления медалей - в этом он видел средство прославления зна­менательных для Отечества событий и их выдающихся творцов (Необходи­мо отметить, что Василий Никитич и сам собирал древние медали). Однако на это не хватало средств, поэтому предложения Татищева осуществлены не были.

В московский период Татищевым сделано очень много и как историком: он заканчивает в 1733 г. свой главный философский труд «Разговор двух приятелей о пользе наук и училищ», опубликованный, к сожале­нию, лишь в 1887 году; работает над «Историей Российской»; готовит но­вую редакцию сочинения о мамонте, своих поисках русских монет 1664 го­да. Но Академия наук не печатает работ Татищева, в чём он видит происки нем­цев, которых, как и везде в России, бы­ло достаточно и в Академии.

После воцарения Анны Иоанновны Л М. Голицын и В. Н. Татищев оказались по разные стороны баррикад», разо­шёлся Татищев и с Кантемиром и Прокоповичем, стоявшими во главе само­державной партии (в числе этих обру­севших иноземцев, а Ф. Прокоповича на Западе знали как Самуила Церейского был и Андрей Иванович Остерман).

Василий Никитич Татищев сначала, как это ни странно, получил повыше­ние: его назначили церемониймейсте­ром во время коронации Анны в апре­ле 1730 года, пожаловали чин действи­тельного статского советника и несколько деревень с тысячью душ. Счи­тается, что Анна Иоанновна нуждалась в советах Татищева. Они часто беседо­вали на самые различные темы.

­бре 1731 года во главу монетного дела Анна поставила молодого Михаила Го­ловкина (1705-1775), женившегося на двоюродной сестре Анны. Естествен­но, на пути стоял опытный Татищев - скоро для его устранения и случай сфа­бриковали. Василий Никитич был ос­вобождён от должности и предан суду: лица, беспредельно разграблявшие страну, устраивали обвинительные процессы над русскими, честно слу­жившими своему Отечеству, - Татище­ва попросту опорочили. Причём М. Головкин требовал самой суровой рас­правы с ним. Но в марте 1734 года Анна круто изменила настроение и «пожале­ла» Татищева: за неожиданным и ничем не обоснованным унижением последо­вало столь же неожиданное признание его заслуг. Против него прекращаются все судебные дела, снимаются обвине­ния, он получает задание государст­венной важности - назначается Глав­ным начальником горных заводов Си­бири.

Сам же Василий Никитич расценил милость императрицы как ссылку.

­чена «История Российская».

Самым значительным событием за время уральского правления Татищева стало открытие в 1735 году богатейше­го месторождения железной руды на горе Благодать. Именно из-за этой горы (Анна - значит «благодать») разгоре­лись такие страсти, которые привели к удалению Татищева с Урала, уже во вто­рой раз... Кроме уральских заводчиков, слишком много врагов у Татищева было в Петербурге. В 1735 году резко возрос­ло влияние на Анну Бирона — умер её фаворит Левенвольде. Бирон вызвал из Саксонии (1736 г.) для управления гор­ными заводами барона Шемберга, со­вершенно далёкого в своих познаниях от русской промышленности. Татищев прямо заявил о некомпетентности Шемберга в горном деле самому Бирону. Это и решило его судьбу...

­росся посад. Купечеству, согласно свое­му «конституционному» проекту, Тати­щев жалует самоуправление. Как и раньше, пытается наладить постоян­ную почтовую связь между Казанью и Сибирью; требует от заводчиков под­держивать в порядке дороги и мосты... Особое внимание уделяет учению. Ещё в 1721 году здесь Татищевым были от­крыты первые школы, в которых учи­лись и неимущие, - им Василий Ники­тич положил пособие. Так он поступил и во второй свой приезд. Предприни­матели отказались создавать школы при своих заводах, тогда Татищев стал открывать их при казённых и в 1736 году составил «Учреждение, коим по­рядком учители русских школ имеют поступать». Это «Учреждение» явилось первым в России практическим посо­бием по педагогике.

­печила будущий подъём промышлен­ности Урала, а заводских рабочих вы­делила как более просвещённую часть населения этого региона. И если бы не Бирон, которому планы и дела Тати­щева «на пользу Отечества» были не по нутру, уральскую промышленность удалось бы поднять на более значи­тельные вершины.

... Татищева произвели в тайные со­ветники, пожаловали чин генерал-по­ручика, а 10 мая 1737 года назначили главой Оренбургской экспедиции.

В. Н. Татищеву удалось усмирить восставших башкир, которые требо­вали для себя особых прав в составе государства Российского. Но в Петер­бурге его гуманную политику расце­нили как упущения по службе, требуя репрессий и казней. Татищев же рато­вал за дружественные отношения всех народов, населяющих Россию, их рав­ноправие. Этой цели, считал он, долж­но служить и взаимное изучение язы­ков. Сам Татищев в достаточной степе­ни владел тюркскими и угро-фински­ми языками. Ещё в 1734 году по его на­стоянию К. А. Кондратович, препода­вавший в Екатеринбурге, составил не­сколько словарей. Позднее в Самаре при Татищеве был издан «Российско-татаро-калмыцкий словарь». Здесь же им создана и первая татаро-калмыц­кая школа...

­тал «Предложение о сочинении исто­рии и географии», переведённое на ла­тинский язык специально для профес­соров Академии наук, не знающих рус­ского. «Предложение» состояло из 198 вопросов по истории, географии, эт­нографии и языку.

Рукописи Волынского, Еропкина и Хрущева, которыми пользовался Тати­щев, исчезли в 1740 году во время след­ствия по делу Волынского. Не знал тог­да Василий Никитич, что и против него готовится кампания: когда в 1739 году он поехал в Петербург по важным де­лам, вслед за ним выехал и доносчик. Правда, открытая война против Тати­щева началась раньше, ещё на Урале: в марте 1738 года он отверг откровен­ные претензии Бирона и Шемберга на гору Благодать, когда они через под­ставного заводчика Осокина хотели её присвоить. Тогда Бирон поручил М. Го­ловкину «приискать» материал для очернения Татищева. Головкин при­влёк в обвинители всех, кто «постра­дал» от Татищева. И хотя на Урале Васи­лию Никитичу удалось собрать вокруг себя среди администраторов много единомышленников, достойно служа­щих Родине, честным людям всегда бы­ло трудно устоять под напором воин­ствующего хамства...

­миссия отстранила Татищева от долж­ности, его лишили всех званий и взяли под домашний арест. Почти все «свидетели» против Татищева находились под следствием за крупные хищения и злоупотребле­ния - нанесение значительного ущер­ба государству. Некоторых из них срочно освободили, закрыв их дела.

Более двух лет работала следствен­ная комиссия, но заключения сделать так и не смогла. Хотя донос состоял из 28 пунктов, 11 из них обвиняли Тати­щева в «непорядках», 17 - во «взятках».

­ном выборе Самары в качестве центра управления краем. Однако Оренбург ещё только строился... Обвиняли его и в дипломатической некомпетентнос­ти в отношении с инородцами. Но В. Н. Татищев, уже дважды оклеветанный, на сей раз защищался неопровержимыми фактами и отверг все обвинения, каса­ющиеся службы: он ведь не принимал ни одного сколь-нибудь серьёзного решения без согласования с высшей властью. Однако его всё же обязали внести в казну 4616 рублей и 4 копей­ки за постройку в Самаре домов для на­чальника экспедиции и канцелярии, провиант для экспедиции и подарки от купцов и башкир... То есть Татищеву пришлось оплатить расходы казны, одобренные его канцелярией как не­обходимые...

Но комиссии не удалось обвинить В. Н. Татищева, хотя она и умышленно затягивала следствие. Биографы исто­рика считают, что эта бесцеремонная проволочка с делом спасла Татищеву жизнь: попав под следствие, он лишил­ся возможности встречаться с участни­ками заговора Волынского («конфи­дентами»): Хрущевым, Еропкиным, са­мим Волынским, которые 27 июля 1740 года были казнены «за важные клятвопреступные, возмутительные и изменнические вины» (естественно, с ними расправился Бирон)...

В октябре 1740 года скончалась Ан­на, успев накануне провозгласить Бирона регентом при двухмесячном им­ператоре Иване Антоновиче, сыне сво­ей племянницы Анны Леопольдовны. Но Бирон, несмотря на поддержку Се­ната, продержался лишь несколько не­дель и был арестован Минихом.

«вины». Однако и после такого униже­ния ничего не изменилось. Остерман придумывает новый план: предлагает регентше Анне Леопольдовне назна­чить Татищева в неспокойную Калмыц­кую комиссию - примирить враждую­щих инородцев, поскольку именно за Татищевым все признавали веротерпи­мость и умение улаживать сложные «национальные вопросы». 31 июля 1741года он получил предписание срочно выехать в Астрахань, хотя след­ствие по его делу не закончилось. Но никакими полномочиями Татищева не наделили (о жалованье в указе тоже ни­чего не говорилось), и Василий Ники­тич уже не однажды «проходил», когда опальному во зло обращали все его благие намерения, а усердие «на пользу Отечества» жестоко наказывалось. Такое положение беспокоило Татищева. Ему оставили чин генерал-поручика, назначив половинное «штатское» жалованье.

­тищев подробно ознакомился с историей калмыцких тяжб. Шестого октяб­ря его экспедиция прибыла в Царицын и оставалась там до декабря. За это время на долю Татищева выпало тяжкое бремя утихомиривать смуту Джаны, вдовы хана Дондук-Омбо, давнего вра­га России. Её приспешники грабили улусы, захватывали калмыков и прода­вали их в рабство татарам, а это утро-жало исчезновению всего калмыцкого народа. Каких только усилий не при­кладывал Татищев, чтобы встретиться и переговорить с Джаной! В конце кон­цов она согласилась примириться при условии, если её выдадут замуж за по­тенциального наместника Калмыцкого ханства Дондук-Дашу. Когда же всё за­думанное ею свершилось, и новый на­местник, и сама Джана повели двойную игру за спиной Татищева, порой винясь и советуясь с ним.

В начале декабря Татищев переехал в Астрахань, где его и застало известие о перевороте в Петербурге (25 ноября 1741 г.), в результате которого на пре­стол взошла Елизавета Петровна. Новое прави­тельство назначило Та­тищева с 15 декабря 1741 года ещё и ас­траханским губернатором.

Несмотря на занятость и нездоро­вье, Василий Никитич и здесь продол­жает заниматься наукой. Он составляет «Лексикон российской, исторической, географической, политической и гражданской» - это, по существу, пер­вый в стране энциклопедический сло­варь, в котором, к слову, не забывает он и своей малой родины.

Только благодаря усердию Татище­ва в Астрахани было налажено произ­водство шёлка; пытался он разводить и хлопок - другого производства, требу­ющего больших средств, организовать здесь не представлялось возможным из-за крайней бедности людей. При­глашал в Астрахань и купцов, чтобы расширить торговлю и тем самым хоть как-то улучшить жизнь местного насе­ления.

­ложения. Он так и не получал не только достойного жалованья, но чаще его труд совсем не оплачивался. Чины и награды Татищева по­лучал Долгорукий, он же постоянно на­поминал Василию Никитичу, что след­ствие над ним не закончено...

В 1743 году Сенат распространил проект нового административного уст­ройства - «Росписание высоких и ни­жних государственных и земских пра­вительств». В. Н. Татищев ответил на не­го «Напомнением» и запиской Н. Ю. Тру­бецкому, где указал ошибки в террито­риальном делении, произошедшие, по его мнению, из-за отсутствия ландкарт и корысти губернаторов и секретарей, которым было поручено составление данного «Росписания» (Меншиков, на­пример, приписал Ярославль и Тверь к Петербургской губернии, а Гагарин Вятку и Пермь - к Сибири...).

Понятно, что в Се­нате Записку Татищева восприняли с нескрываемым раздражением и постарались направить против него гнев им­ператрицы. Сенат возбудил против Та­тищева старое дело, поскольку новых причин для расправы с ним не на­шлось. В апреле 1745 года Василию Ни­китичу Татищеву было предъявлено обвинение. Татищева освободили от всех должностей, незамедлительно взыскали 4616 рублей; ему предписали «жить в своих деревнях до указу, а в Пе­тербург не ездить».

­ходит в столице и в чём его обвиняют, и никто не мог ему ничего объяснить. Совершенно подавленный, он переезжает в свое имение в Болдино 1746 г.

­ставлены солдаты) В. Н. Татищев ком­пенсирует перепиской и работой, не­смотря на резко ухудшающееся здоро­вье. Он окончательно приводит в порядок «Историю Российскую», завершает сочинения по географии, создаёт новые труды по преобразованию различ­ных сфер жизни страны.

­тича Татищева не стало. Последний свой приют он нашёл на Рождествен­ском погосте - в полутора верстах от Болдина.

29 апреля 2006 года исполнилось 320 лет со дня рождения В. Н. Татищева. На Псковской земле, прямо на ожив­лённой трассе Петербург-Киев, в 12 ки­лометрах от древнего города Острова (и в 64-х - от Пскова) стоит деревня Та­тищево - родовое гнездо псковских дворян Татищевых. Недалеко от этой деревни когда-то стояло сельцо Боредки, в котором и родился будущий «первоначальник русской исторической науки».